Категории: Книги

Яков Давидович Баркан, эмиритированный профессор, доктор технических наук, известный в Латвии человек. Он автор более двухсот научных трудов, двадцати монографий и учебников, семидесяти авторских свидетельств и патентов. Его основные работы посвящены энергосистемам, а также проблемам окружающей среды. На этот раз маститый учёный написал книгу о спасении своей семи Баркан в годы войны в Краславе.

В 1935 г. в этом латгальском городе проживали 1444 еврея или треть населения. С 1927 г. по 1932 г. мэром города был Моисей Рабинович. Он же был автором городского герба, на котором изображена ладья с пятью вёслами, символизирующих пять основных этнических групп. Сегодня одно весло «сломано». Здесь родились известный скульптор Наум Аронсон, (1872 - 1943), художник Абель Пан (1883 – 1963), поэтесса Цецилия Динере (1919 - 1996), Гирш Плакхин (1909 - 1942), совершивший подвиг А. Матросова.

Семья Давида Баркан владела кожевенным заводом, его брат - скипидарным заводом. В 1940 г. новые власти национализировали кожевенное производство, а его владелец стал директором предприятия. 14 июня 1941 г. из были депортированы семьи Бутин, Марон, Палей. Почему не депортировали семью Баркан? Как отмечает автор книги, его «отец всегда соблюдал хорошие отношения с людьми и никто в то время не удосужился написать на него «телегу» (донос)». На этот раз исключительная честность и доброе отношение к соседям и работникам сыграли решающую роль. Этот фактор затем был определяющим для семьи Баркан в годы Холокоста. К сожалению, история знает и противоположные примеры. Яков Баркан отмечает, что судьба депортированных была незавидной, но судьба евреев, оставшихся на оккупированной нацистами территории, трагичной. У местного населения депортация вызвала шок, ужас, а латыши посчитали, что основной её целью были именно они. Правда, профессор сделал простейшие расчёты, показав, что среди депортированных были:

евреи - 1,2% от состава общины;
латыши - 0,8%;
русские - 0,4% .

Таким образом, удельный вес депортированных евреев превышал эту величину для латышского населения в 1,5 раза. Цифры объективно отражают трагедию нашей страны, но депортация сыграла свою роль в Холокосте. Правда, если бы и не было депортации, то Холокост всё равно был бы осуществлён, но возможно не такими стремительными темпами, вероятно, большее число гонимых могло спастись.

Конечно, основа книги Якова Баркана - это судьба его семьи в годы Катастрофы. Их удивительное спасение представляется чудом. После немецкой оккупации часть евреев Краславы было уничтожено на месте. Другую часть - погнали в Даугавпилсское гетто. Лишь немногих временно оставили в живых. Давид Баркан и его семья не были уничтожены, т.к. на кожевенном производстве ещё не был закончен процесс дубления кожи. Нацисты нуждались в хороших кожаных сапогах. Но какая-то эсэсовская команда уже на завтра решила расстрелять последних евреев. Но завтра команду куда - то отравили.

18 сентября 1941 г. стало ясно, что наступила очередь семьи Баркан. Об этот сообщим знакомые. Ночью семья отправились в сторону белорусской границы, достигнув посёлка Плюсы. Здесь они нашли приют у местного крестьянина Михаила Кижло, где находились с середины сентября 1941 г. по июль 1944 г. В спасении евреев участвовала не только семья Кижло. Несчастным помогали и об этом знали священники П. Рудзитис, И. Анцанс, Ф. Бильша, полицейский Грунданс, соседи и знакомые Козловская, Спиридовские, М. Ворслова, Р. Размус, Боровик, Граудыньш, Михаил, Леонтина, Станислав Кижло, Елена Кижи (Кижло). Возможно, о том, что семья где – то прячется, знал и некто Столяр, охранявший дом Баркан в Краславе.

Любое появление соседей в доме М. Кижло было смертельно опасным как для евреев, так и для их спасителей. Но от случайных гостей, находясь за стенкой, евреи слышали и знали положение на фронте. Неожиданное появление жандармов было связано с тем, что они искали рыболовные сети, необходимые нацистам для маскировки орудий. Кошка пошла в «пустую баню», где прятались узники. Но ведь кошка не ходит в пустые дома. Даже это вызывало беспокойство у посторонних. Помогли семье Кижло очистить семена от сорняков для посадки. Зерновые прекрасно взошли, соседи начали интересоваться, как это удалось М. Кижло вырастить небывалый урожай.

А каково эти три года было спасителям? Их настроение зависело от многих факторов в т. ч. и от положения на фронте, положения евреев в Браславе, где ещё не было массовых расстрелов, и действовали партизаны. Никто не знал, сколько будет длиться немецкая оккупация. Даже Михаил Кижло однажды признался, что опасается не выдержать ситуацию. Не выдержала нервного напряжения бабушка Якова Баркана. Кроме семьи Баркан приют в доме Михаила Кижло нашла Кантор, еврейская девушка из Браслава.

Очень важным представляются размышления автора, как и почему люди сотрудничали с нацистами, или спасали евреев, или были равнодушны к страданиям соседей. Членом городской управы стал врач Бокумс, до этого лечивший людей, в т. ч. и евреев. Некто Янсонс учился играть на скрипке у П. Круминьша, педагога из Даугавпилса, впоследствии ставшим Праведником народов мира, но позже Янсонс активно участвовал в расстрелах. Автор пишет, что «спасение людей было героическим поступком…, что героический поступок - явление исключительное». Понятно, что не каждый из нас способен на героизм. Те, которые помогали, прятали гонимых, считали, что нацизм не победит. Но большая часть людей старались не замечать трагедию бывших соседей. Да и сами коллаборационисты не были уверены в своём положении. Так, мэр Краславы «высказался, что в будущем неизбежно придётся нести ответственность за содеянное. Поэтому желательно, чтобы не остались в живых люди, к которым непосредственно относятся эти убийства». Возможно, убийцы и догадывались, что после выполнения «грязной работы», они будут не нужны новым хозяевам. Я. Баркан подчеркнул различные черты и особенности людей, преследовавших и расстреливавших евреев и неугодных новому режиму. «Всех удивляла готовность членов вспомогательной полиции столь рьяно выполнять роль палачей…». Палачи в своих действиях руководствовались разными мотивами: жадностью, завистью, желанием отомстить бывшим конкурентам, желанием нажиться. Но были и такие, которые на суде после войны на вопрос, почему вы убивали, отвечали: «А так просто». Конечно, все они ненавидели, но, видимо, не все понимали нацистскую идеологию и не представляли планы новых хозяев. Но всех их объединял антисемитизм, который успешно использовал нацизм.

Исключительно важны факты, описанные Я. Барканом об отношении некоторых немецких офицеров к войне. Так, интендантский генерал поставил пост у амбара со льном, принадлежащим семье Баркан, опасаясь, что «пройдут различные части и неизвестно, что кому взбредёт в голову». Видимо, он имел в виду эсэсовские части или эйнзатцкоманды. А вот офицеры интендантской службы просили разрешения у Баркана, прежде, чем зайти к ним в дом. Увидев в доме коллекцию марок, на которых изображён Гитлер, они тихо заметили: «Этот сумасшедший и здесь присутствует». Мало того, эти офицеры, принеся продукты евреям, посоветовали им на три года скрыться. В этих словах видно, что не все верили в победу третьего рейха.

Так же интересны наблюдения автора книги о спасителях. Выбор спасителя – это выбор между смертью, уничтожением родной семьи и спасением, подчас случайного, незнакомого человека. Мотивы спасения были разными. Кому – то евреи заплатили. Возможно, надеялись, что война продлится недолго, и после победы Советского Союза они будут жить лучше, станут героями. Но на самом деле, ничего не стоит горсть золотых колец или надежда на будущую благодарность, просто не сопоставима с ежедневной, ежеминутной смертельной опасностью. Благодарностью после войны была помощь им со стороны спасённых евреев, а также память еврейского народа, что часть окружающего мира не была равнодушна к страданиям преследуемых. Не все из спасителей получили высокое звание Праведника народов мира (некоторые не дожили) или памятные медали Верховного Совета Латвийской Республики. Главное, что такие Люди были. Да и после войны некоторые спасители (например, в Резекне) подвергались преследованию со стороны бывших коллаборационистов. «Не существуют средства, которые могли бы компенсировать подвиг таких людей». Задача историков пытаться искать и находить людей, хоть как – то помогавшим евреям в годы Катастрофы. Вместе с тем, Я. Баркан ставит философский вопрос о том, «что осталось в наших душах? Могу сказать – глубокая незаживающая рана. Учитывая, что наше спасение – частный случай. Основное ощущение – невероятное человеческое унижение, которое пронизывает сознание. Можно ли после всего этого поверить в наличие будущего? Возможно, ли желание иметь детей? Можно ли избежать постоянной настороженности в отношениях с людьми? Всё это неизменно присутствует в сознании». С тех пор прошло много времени, а пережитое неотступно тяготеет надо мной». Но это не должно травмировать читателей. Это должно звучать предупреждением. В ментальности евреев навсегда осталась Катастрофа и боязнь её повторения, как в ментальности латышского народа – депортации 1941 г. и 1948 г.

Написать книгу было нелегко, т.к. автору вновь пришлось пережить кошмарные воспоминания. 70 лет Я. Баркан эту боль держал в себе. Но сегодня он поведал нам об этой боли. Автору книги «Боль молчания» Якову Баркану, его брату Рафаилу Баркану удалось самореализоваться, оба стали учёными, создали прекрасные семьи.

Сегодня, когда антисемитизм в Европе вновь набирает силу, книга служит своевременным предупреждением против надвигающейся тоталитарной религии. Религии, пытающейся разделить мир на «верных» и «неверных», конечной задачей, которой является уничтожение цивилизованного мира.

Рочко Иосиф, Даугавпилс